Самая популярная легенда связана с гротом. Выбитый морскими волнами в горе Коба-Кая, он встречает тех, кто идёт по туристическому маршруту «Тропа Голицына». Считается, что именно в этом гроте, Шаляпин попробовал знаменитое голицынское шампанское и от избытка чувств запел. Хрустальный бокал в руке певца треснул, не выдержав столь мощного голоса. Многие краеведы называют эту историю выдумкой, мол, певец никогда здесь даже не был.
Но как бы там ни было, а в 2000 году именно в этом гроте впервые состоялся фестиваль оперного искусства памяти Фёдора Шаляпина, собравший сильнейших оперных певцов и певиц со всей страны. А спустя три года на фестиваль, посвящённый 130-летию артиста, приехала из Италии его 91-летняя дочь Марина Фёдоровна.
Турпортал Travel Crimea подготовил интересные факты о пребывании Шаляпина в Крыму.
Начинал карьеру в Ялтинском театре и «боялся» Чехова
В сентябре 1898 года 25-летний и тогда ещё мало кому известный Федя Шаляпин впервые приехал в Крым на гастроли в составе труппы «Русской частной оперы». Артисты дали концерты в Ялте, Гурзуфе и Севастополе.
Ялтинская газета «Крымский курьер» писала: «Шаляпин продемонстрировал чудное владение своим замечательно мягким и красивым голосом. …Это певец-художник в самом серьёзном значении этих слов. …Какая видная будущность предстоит этому замечательному таланту, если в такие молодые годы он уже представляет собой не сырой материал, а законченного художника…».
К слову, в Ялте будущий гений русской сцены выступал в городском театре (ныне – Ялтинский театр имени Чехова), причём аккомпанировал ему на пианино не кто-нибудь, а Сергей Рахманинов (в этом году также отмечается его 150-летие). По воспоминаниям очевидцев, через 5 дней на повторном концерте публика устроила бурные овации и преподнесла Шаляпину лавровый венок.
Среди слушателей был и Антон Чехов, с которым, к слову, молодому певцу очень хотелось познакомиться лично, но он робел и боялся выглядеть глупо. Да и вроде как повода не было. В итоге помог Иван Бунин. Логично, что именно Бунину Шаляпин доверил свои первые восторженные впечатления: «Ты не поверишь, как я счастлив, что наконец узнал его (Чехова, – Ред.), и как я очарован им! Вот это человек! Вот это писатель!».
Между Чеховым и Шаляпиным завязалась дружба, они ждали встреч, часто переписывались. Кстати, по сей день в чеховском доме-музее в Ялте бережно хранятся отголоски этого тёплого общения, например, фотография Шаляпина с дарственной надписью «Дорогому любимому Антону Павловичу на память». Уцелела и телеграмма, в которой певец поздравлял друга с премьерой «Чайки», поставленной Московским Художественным театром. «Как много в этой маленькой птичке содержания!», – восхищался он.
В Гурзуфе гостил у Коровина и жаждал купить Адалары
Обласканный южнобережным солнцем, посёлок Гурзуф произвёл на Шаляпина неизгладимое впечатление и оставил особый след в его судьбе. Именно здесь родился главный «дерзкий прожект» русского гения – непреодолимое желание построить собственный театр, да не абы где, а на скале!
А начиналось всё с того, что Фёдор Иванович гостил летом 1916 года на гурзуфской даче «Саламбо» художника Константина Коровина. Сегодня она известна как Дом творчества его имени, перед входом в него расположены две бронзовые скульптуры – самого живописца и Шаляпина.
Однажды любуясь Адаларами – двумя небольшими скальными островками, «торчащими» из моря, артист решил, что должен непременно их купить. Коровин пытался его отговорить – и эту словесную перепалку воспроизвёл впоследствии в своей книге «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь»:
– В чём дело? Я же хочу приобрести эти Одалары.
– Но на них ведь нельзя жить. Это же голые скалы.
– Я их взорву и сделаю площадки. Воду проведу. Разведу сады.
– На камне-то?
– Нет-с, привезу чернозём. Ты мне построишь там виллу, а я у Сухомлинова попрошу старые пушки.
– Зачем же пушки?
– А затем, чтобы ко мне не лезли эти разные корреспонденты, репортёры. Я хочу жить один.
– Но ведь в бурю, Федя, ты неделями будешь лишён возможности приехать сюда, на берег.
– Ну нет-с. Проеду. Я велю прорыть под проливом туннель на берег.
– Как же ты можешь пробить туннель? Берег-то чужой! Ты станешь вылезать из туннеля, а хозяин земли тебя по макушке: куда лезешь, земля моя!..
– То есть как же это, позволь?
– Да так же! Он с тебя возьмёт за кусок земли, куда выйдет твой туннель, тысяч сто в год.
И кто знает, чем в итоге закончилась бы история с «Одаларами», если бы не вмешался случай. Погостить в своём имении Суук-Су Шаляпина с семьёй пригласила Ольга Михайловна Соловьёва…
Мечтал возвести на Пушкинской скале «Замок искусств»
«Семья наша проводила это лето на курорте Суук-Су. Жемчужина черноморского побережья – так называли этот поистине райский уголок. Мы снимали прелестную виллу, которая стояла высоко над морем… В море возвышались два скалистых островка – Адалары. Слева – гора Аю-Даг. В середине самого пляжа мысом выступала знаменитая Пушкинская скала-полуостровок. …С утра в купальных халатах все весёлой гурьбой сбегали вниз, на пляж. Отец впереди всех. Он уже на ходу сбрасывал халат и с разбега бросался в воду», – вспоминала дочь Шаляпина Лидия Фёдоровна.
После купания артист любил греться на солнце, забравшись на Пушкинскую скалу: кстати, своё название она получила благодаря картине Айвазовского-Репина «Прощание Пушкина с морем». Как раз во время приёма солнечных ванн Шаляпину пришла идея именно на этом месте возвести так называемый «Замок искусств», в котором могла бы собираться талантливая молодёжь.
Дело оставалось за малым: уговорить владелицу имения продать скалу. Поначалу Ольга Михайловна даже рассердилась на предложение певца, но его берущий за душу, фантастический голос в конце концов сделал своё дело: Соловьёва согласилась на сделку. Архитектор подготовил проект «Замка искусств», однако строительству помешали революционные события 1917 года…
Сегодня скала, которая носит название Шаляпинская, находится на территории артековского лагеря «Лазурный». Туристы любят это место за его вдохновляющую красоту и за то, что здесь можно порыбачить, заняться дайвингом, устроить необычную фотосессию.
В Форосе писал с Горьким книгу своей жизни
Шаляпин договорился с Максимом Горьким написать свою автобиографическую повесть «Страницы моей жизни». Точнее, решили так: Шаляпин пишет, а Горький редактирует. Певец, на тот момент находящийся в Крыму, уговорил друга приехать в Форос. Было это в июне 1916 года.
Товарищи поселились в имении московского миллионера и мецената Константина Ушкова на территории Форосского парка. В память об этом событии у входа в имение установлена мемориальная табличка. Уже через 10 дней после начала творческого процесса Шаляпин написал письмо дочери Ирине, в котором сообщил о том, что он «каждый день купается и усиленно работает с Алексеем Максимовичем» и что «работа идёт, кажется, недурно». В день удавалось написать 2-3 листа.
Проведать мужа приехала в Форос Екатерина Пешкова, впоследствии вспоминавшая: «Я неожиданно стала свидетельницей того, как Фёдор Иванович рассказывал Алексею Максимовичу свою автобиографию, а стенографистка записывала его рассказ. Алексей слушал его с захватывающим интересом, иногда задавал вопросы. Во время своего рассказа Фёдор Иванович задумывался, смотрел куда-то вдаль поверх наших голов, точно ему там мерещились картины его прежней жизни. К концу сеанса оба они были взволнованы. Потом обычно шли к морю…».
Иногда в часы отдыха гостеприимные владельцы имения устраивали для гостей душевные чаепития. Шаляпин выходил на балкон и пел: его пение было слышно даже в самых удалённых уголках парка. Основная работа над мемуарами была закончена почти в конце июля.
В Севастополе пел «Дубинушку» перед 30 тысячами матросов
В конце июня 1917 года Шаляпин приехал в Севастополь, чтобы принять участие в грандиозном благотворительном концерте в поддержку офицеров и солдат, раненных на фронтах Первой мировой войны. Репетиции шли 2 недели, причём певец лично отобрал в хор 100 матросов.
Концерт, на котором присутствовали более 30 тысяч зрителей, состоялся 12 июля на Приморском бульваре.
«Очень много матросов, солдат и рабочих. Тесным кольцом охватили они длинные ряды скамей, с нетерпением ожидают выхода великого певца земли русской. Впереди ряд скамей занят инвалидами. Они собраны здесь со всех госпиталей Севастополя. Многие из них единственный раз в жизни послушают сегодня песни вдохновенного певца…», – писала местная газета «Крымский вестник».
В программе прозвучали «Дубинушка», «Замучен тяжёлой неволей», «Есть на Волге утёс» и другие произведения. А в финале невероятный подъём зрителям подарила «Песнь революции» на слова и музыку самого Шаляпина. Артист, к слову, выступал в простой матросской куртке. Причём после концерта, по его воспоминаниям, матросы качали его на руках.
Но концерт – не единственное яркое впечатление, которое певцу подарил Севастополь. Здесь он также успел полетать на гидроплане (это самолёт, способный взлетать с водной поверхности и садиться на неё), от чего получил «очень приятное удовольствие».
Верил, что искусство вечно, как сама жизнь
В 1922 году, уехав на гастроли за границу, Шаляпин с семьёй больше не вернулись в Советский Союз. При этом до последнего дня он чувствовал себя оторванным от Родины, которую очень любил…
В 1932-м в Париже вышла его автобиографическая книга «Маска и душа. Мои сорок лет на театрах». На последних страницах издания автор мысленно вернулся в Крым, в Гурзуф, где на скале у моря так и осталась его несбывшаяся мечта – «Замок искусств».
«Я говорил себе: были замки у королей и рыцарей, отчего не быть замку у артистов? С амбразурами, но не для смертоносных орудий. Я приобрёл в собственность Пушкинскую скалу, заказал архитектору проект замка, купил гобелены для убранства стен. Мечту мою я оставил в России разбитой…
Иногда люди говорят мне: ещё найдётся какой-нибудь благородный любитель искусства, который создаст вам ваш театр. Я их в шутку спрашиваю: «А где он возьмет Пушкинскую скалу?». Но это, конечно, не шутка. Моя мечта неразрывно связана с Россией, с русской талантливой и чуткой молодёжью. В каком-нибудь Огайо или на Рейне этот «Замок искусства» меня не так прельщает.
Я не создал своего театра. Придут другие – создадут. Искусство может переживать времена упадка, но оно вечно, как сама жизнь».
